У этого стихотворения - своя драматическая судьба. Оно было напечатано в октябрьском номере "Америкэн мэгэзин" за 1910 год и тут же обрело громкую известность. Помимо поэтических достоинств текста, сказалась слава его автора. Нобелевская премия только удостоверила его высокий литературный авторитет. Кстати, за всю историю этой премии не было среди писателей лауреата моложе, чем Киплинг. Шведская академия провозгласила его живым классиком в сорок два года.
Нешаблонность его ощущения мира не переставала поражать. Никому бы в ту пору не пришло на ум, что все лучшее Киплингом уже написано. Трудно сказать, чувствовал ли он сам, что его творческие возможности почти исчерпаны.
Стихам, опубликованным в октябре 1910 года. Он придавал особое значение. Ведь они в своем роде "Памятник", как у Горация, Державина, Пушкина. Свой - ставший классическим - перевод М. Лозинский озаглавил "Заповедь". Подошел бы и другой заголовок, пусть лексически произвольный, - "Завещание". Стихи действительно стали поэтическим завещанием Киплинга.
Не каждый способен принять киплинговские идеалы. У Киплинга был своеобразный взгляд на литературу: можно его принять, можно и отвергнуть.
Мир Киплинга - графический, черно-белый мир: без полутонов, почти без оттенков. Предельная ясность была его идеалом, которому подчинено все - ритм, строфика, поэтическое слово. Минимум абстракций, как можно больше вещественности и зримости.
Смысл исканий Киплинга по-настоящему поймут не его литературные сверстники, а поэты следующего поколения. Возвещенные Киплингом истины не зависят от перепадов интеллектуальной моды, потому что рождены опытом жизни.
У Киплинга получались не унылые басни, а стихи, полные мощного внутреннего напряжения: как в четырех строфах, написанных осенью 1910 года.
Киплинг написал стихотворение, которое войдет в любую антологию английской поэзии - даже самую строгую по принципам отбора. Такие стихи, даже если они, по первому впечатлению, прозрачно ясны, на деле содержат в себе очень глубоко спрятанные смысловые оттенки, выявляющиеся с новым серьезным прочтением. Сопоставление нескольких русских версий киплинговского шедевра убедит в этом каждого непредвзятого читателя. («Заповедь» Лозинского, «Когда» Вл. Корнилова, «Если сможешь» Грибанова, «Из тех ли ты…» Аллы Шараповой, «Если..» Маршака, «К вопросу о свободе воли» Кейт Диксон, «Когда» Ю.Изотова и д.р.) И пусть вас не смущают различия перевода - вплоть до несовпадающих заглавий. Тут не домыслы переводчиков "поверх" оригинала, а возможности, предлагаемые самим оригиналом. Остается добавить, что тот, к кому, считалось, непосредственно обращены эти четыре строфы, сын Киплинга, погиб в 1915 году на фронте во Франции. От этого удара Киплинг так и не оправился до конца своих дней.
Автор клипа: Наталья Мостакова
If you can keep your head when all about you
Are losing theirs and blaming it on you,
If you can trust yourself when all men doubt you,
But make allowance for their doubting too;
If you can wait and not be tired by waiting,
Or being lied about, don't deal in lies,
Or being hated, don't give way to hating,
And yet don't look too good, nor talk too wise:
If you can dream -- and not make dreams your master;
If you can think -- and not make thoughts your aim;
If you can meet with Triumph and Disaster
And treat those two impostors just the same;
If you can bear to hear the truth you've spoken
Twisted by knaves to make a trap for fools,
Or watch the things you gave your life to, broken,
And stoop and build'em up with worn-out tools:
If you can make one heap of all your winnings
And risk it on one turn of pitch-and-toss,
And lose, and start again at your beginnings
And never breathe a word about your loss;
If you can force your heart and nerve and sinew
To serve your turn long after they are gone,
And so hold on when there is nothing in you
Except the Will which says to them: "Hold on!"
If you can talk with crowds and keep your virtue,
Or walk with Kings -- nor lose the common touch,
If neither foes nor loving friends can hurt you,
If all men count with you, but none too much;
If you can fill the unforgiving minute
With sixty seconds' worth of distance run,
Yours is the Earth and everything that's in it,
And -- which is more -- you'll be a Man, my son!
Между прочим, иллюстрации к своим рассказам
и сказкам писатель часто рисовал сам. Вот
этот рисунок к сказке «Кошка, гулявшая сама
по себе».Когда Киплинг писал, то выглядел он
очень забавно. Он глубоко окунал перо в
чернильницу и разбрызгивал чернила по всему
столу, потому что движения его были прерывистыми
и резкими. "К концу рабочего дня он с ног до
головы был совсем как пятнистая далматинская
собака," - вспоминал друг Киплинга.
