Мы сваливать
не вправе
Вину свою на жизнь.
Кто едет -
тот и правит,
Поехал - так держись!
Я повода оставил.
Смотрю другим вослед.
Сам ехал бы
и правил,
Да мне дороги нет...
Так же неподдельна и органична человечность поэзии Николая Рубцова. Он не умиляется со стороны другим человеком, наслаждаясь этим своим умилением, но дает ему войти в стих с его собственной правдой.
Самый, пожалуй, неоспоримый признак истинной поэзии— ее способность вызывать ощущение самородности, нерукотворности, безначальности стиха; мнится, что стихи эти никто не создавал, что поэт только извлек их из вечной жизни родного слова, где они всегда, — хотя и скрыто, тайно, — пребывали. Его стихи о войне удивительны…
Николай Рубцов был далеко не простым человеком. В нем уживались самые, казалось бы, несовместимые черты — кротость, доброта, даже всеприятие и острая тревога, угрюмость, подчас даже злой гнев, — говоря короче, свет и тьма.
ПРИЕЗД ТЮТЧЕВА
Он шляпу снял,
чтоб поклониться
Старинным русским каланчам...
А после дамы всей столицы
О нем шептались по ночам.
И офицеры в пыльных бурках
Потом судили меж равнин
О том, как в залах Петербурга
Блистал приезжий дворянин.
А он блистал, как сын природы,
Играя взглядом и умом,
Блистал, как летом блещут воды,
Как месяц блещет над холмом!
И сны Венеции прекрасной,
И грустной родины привет-
Все отражалось в слове ясном
И поражало высший свет.
[1964]
...
О ПУШКИНЕ
Словно зеркало русской стихии,
Отстояв назначенье свое,
Отразил он всю душу России!
И погиб, отражая ее...
1965
ДУЭЛЬ
Напрасно
дуло пистолета
Враждебно целилось в него;
Лицо великого поэта
Не выражало ничего!
Уже давно,
как в божью милость,
Он молча верил
В смертный рок.
И сердце Лермонтова билось,
Как в дни обидчивых тревог.
Когда же выстрел
грянул мимо
(Наверно, враг
Не спал всю ночь!),
Поэт зевнул невозмутимо
И пистолет отбросил прочь...
[1964]
В жарком тумане дня
Сонный встряхнем фиорд!
-Эй, капитан! Меня
Первым прими на борт!
Николай Рубцов жил трудно, даже мучительно трудно. Мы говорим о его внутренней, духовной жизни, хотя и внешние условия его быта складывались тогда нелегко.
Начался период его поисков; поэт испытал разного рода влияния и воздействия. Однако, достигнув зрелости, Николай Рубцов как бы вернулся—разумеется, на более высоком уровне—к тому, с чего он начал. Это, по-видимому, закономерность развития поэта вообще, хотя далеко не все достигают конечной цели и остаются во власти посторонних влияний.
***
Я люблю судьбу свою,
Я бегу от помрачений!
Суну морду в полынью
И напьюсь,
Как зверь вечерний!
Сколько было здесь чудес,
На земле святой и древней,
Помнит только темный лес!
Он сегодня что-то дремлет.
От заснеженного льда
Я колени поднимаю,
Вижу поле, провода,
Все на свете понимаю!
Вот Есенин -
на ветру!
Блок стоит чуть-чуть в тумане.
Словно лишний на пиру,
Скромно Хлебников шаманит.
Неужели и они -
Просто горестные тени?
И не светят им огни
Новых русских деревенек?
Неужели
в свой черед
Надо мною смерть нависнет,-
Голова, как спелый плод,
Отлетит от веток жизни?
Все умрем.
Но есть резон
В том, что ты рожден поэтом.
А другой - жнецом рожден...
Все уйдем.
Но суть не в этом...
