В 1963 году ГРУ рассекретило действовавшую в Польше во время Великой Отечественной войны разведгруппу «Голос». Ею заинтересовался писатель и журналист Юлиан Семёнов, работавший над своим циклом о Максиме Исаеве, и который слышал историю о спасении Кракова еще в Польше. Получив доступ в архивы ГРУ, он узнал подробности этой операции. 19 августа1944 года по заданию разведывательного отдела штаба 1-го Украинского фронта в район Кракова была выброшена и активно действовала по 23 января 1945 года разведывательная группа «Голос» в составе командира группы Евгения Степановича Березняка(«Голос»), помощника командира группы лейтенанта Алексея Трофимовича Шаповалова («Гроза») и радистки младшего сержанта Аси Фёдоровны Жуковой («Груша»).
Ранее, 27 апреля, также в район Кракова была заброшена группа «Львов», которая из-за предательства командира не сумела выполнить задание. Командир группы был ликвидирован польскими партизанами, а радистка Елизавета Вологодская (псевдоним «Комар») осталась работать в немецком тылу.
С самого начала у группы «Голос» всё пошло не так, как было задумано. По ошибке пилотов разведчики были выброшены не в том квадрате. Березняк, закопав парашют, отправился искать Алексея с Асей, но безуспешно. У него имелся запасной вариант — найти радистку «Комар». Пройдя много километров, он прилёг для краткосрочного привала, однако его обнаружили немецкие жандармы. Березняк назвался поляком Винценты Патковским, но у него нашли достаточно вещей, чтобы признать его русским агентом. Отпираться было бессмысленно, и, получив признание задержанного, немцы отвезли его в Краков, где сдали гестапо на Поморской, дом 2 («Силезский дом», ныне Исторический музей Кракова).
Арестованным заинтересовался полковник Христианзен, начальник абверкоманды 305. «Голос» сумел убедить полковника, что он — всего лишь связник, и готов на всё, чтобы выжить. Придуманная им легенда требовала посещения краковского рынка, с которого в один из визитов он и сбежал, воспользовавшись случайной суматохой.
Ему удалось связаться с подпольем и встретиться с радисткой Елизаветой Вологодской, однако немцам вскоре удалось запеленговать и арестовать её. По требованию полковника Христианзена она согласилась работать на абвер, но сумела передать сигнал о работе под давлением («Омар» вместо «Комар»). Вологодской также удалось завербовать одного из сотрудников абвера — фельдфебеля Курта Хартманна, который не только организовал ей побег (26 сентября), но и сообщил о готовящемся уничтожении Кракова, после чего группа была перенацелена на спасение города.
«Голосу» было приказано встретиться с Хартманном и организовать через него получение сведений. Одновременно в Кракове действовала другая группа — диверсионная команда Алексея Ботяна. Именно она, захватив немецкого инженера, сумела установить местонахождение огромного склада с боеприпасами и взрывчаткой, предназначенными для уничтожения города. Склад находился в Новы-Сонче, в Ягеллонском замке. Пронеся и установив в замке английскую мину, бойцы группы взорвали его.
Вернувшись в разведотдел 1-го Украинского фронта, Березняк и Вологодская столкнулись с серьёзным недоверием командования. Особое подозрение вызвала вербовка Хартманна. Её объяснили попыткой глубокого внедрения немецкого агента в органы советской разведки. «Голос» и «Комар» были арестованы и направлены в Подольский фильтрационный лагерь, где содержались утратившие доверие сотрудники. Там они подвергались многочасовым допросам в различной форме и здесь же застали окончание войны.
В это время заброшенный в СССР Курт Хартманн сдался в плен и сообщил подробности своей вербовки и организации побега Вологодской. Полковник Христианзен также оказался в руках советской контрразведки. Он, со своей стороны, полностью подтвердил обстоятельства побега Березняка с краковского рынка. После этого Вологодская и Березняк были освобождены.
Получив всю необходимую информацию, Юлиан Семёнов приступил к написанию сценария и книги. Он назвал их по придуманному им вместо «Голоса» псевдониму главного героя — «Вихрь». Писатель сохранил основную канву и многие события: неудачный выброс группы, арест Вихря, его побег с краковского рынка. Псевдоним «Комар» он заменил на «Муху» и дал его персонажу, прототипом которого явился командир группы «Львов». Полковника Христианзена и Курта Хартманна Юлиан Семёнов объединил в одном персонаже — полковнике Берге. Большую роль в своём произведении он уделяет и одному из непосредственных авторов плана по уничтожению польских городов — шефу СД генерал-губернаторства обергруппенфюреру СС Фридриху Крюгеру. Поскольку роман «Майор Вихрь» является частью цикла о Штирлице, то последний также один из действующих лиц. Кроме того, писатель делает одного из бойцов группы, Колю Гришанчикова, сыном полковника Максима Исаева.
Прототипом главного персонажа, майора Вихря, являются сразу три человека. Это Алексей Ботян, Евгений Березняк (награжденный высшей польской наградой «Виртути Милитари»), а также друг Юлиана Семёнова, известный писатель Овидий Горчаков (автор повести «Вызываем огонь на себя»), с которого списаны внешность и характер «Вихря».
Юлиан Семёнов выбросил из сценария всё, что касается Штирлица. Однако уже через несколько лет, приступив к работе над другим сценарием — «Семнадцать мгновений весны» — писатель попытался сюжетно соединить оба сериала. Эту функцию связующего звена выполняет один из реальных персонажей фильма «Майор Вихрь», появляющийся также и в самом начале сериала «Семнадцать мгновений весны» — шеф СД генерал-губернаторства обергруппенфюрер СС Фридрих Крюгер в исполненииЕвгения Кузнецова.
В оккупированный Краков советским командованием забрасывается специальная группа майора «Вихря», целью которой является не допустить готовящегося немцами взрыва города (в рамках особой программы уничтожения очагов славянской культуры). Выброс группы проходит неудачно. Майор «Вихрь» захвачен гестапо, найден также и его парашют. Радистка Аня встречается со связным «Мухой», завербованным абвером. Только адаптация Коли проходит успешно. Благодаря ложной легенде, которую попытались проверить немцы, «Вихрю» удается бежать из-под стражи на краковском рынке. Встретившись с польскими подпольщиками, он ликвидирует «Муху», предупредив тем самым неизбежный арест Ани. Тем не менее, во время одного из сеансов связи Аню пеленгуют и арестовывают сотрудники абвера.
Полковник абвера Берг проводит совместную с СД операцию по вербовке Ани и ее последующей радиоигре. Для этого он сообщает радистке, что, якобы, готов сотрудничать с советской разведкой и передавать ей ценные сведения. Ему удается убедить в этом Аню. Однако после ареста своего шефа адмирала Канариса в связи с заговором 20 июля, полковник Берг принимает решение уже всерьёз пойти на контакт с советской разведкой. Он встречается с «Вихрем» и организует побег Ани. От Берга группа «Вихря» получает информацию о конкретных организаторах взрыва Кракова. Вместе с польскими подпольщиками «Вихрь» и Аня взрывают главный кабель и защищают его до прихода советских войск. Вся группа погибает за минуту до атаки советских танков. |
…В Москве и пахнет-то иначе, липами пахнет цветущими, — понял Исаев. — Осенью тоже пахнет цветущими липами, если только выйти ранним утром из перелеска, когда поле кажется парчовым пологом, закрывающим небо, и рисовать это надо жестко и однозначно, никак не украшая и не стараясь сделать красивей… Но отчего же на вокзале пахнет липами? Наверное, потому здесь пахнет цветущими липами, что дождь недавно прошел, и перрон черный, скользкий, набухший весенней влагой, — на таком перроне не стыдно упасть; по нему покатишься, как в детстве по декабрьской ледяной горке, и не будет в этом никакой беззащитности, и унижения никакого не будет, только все же лучше б Сашеньке не падать, и она, видно, поняла это: вон, смотрит на меня; идет все медленнее, и паровоз отфыркивается все медленней, и можно уж прыгать на перрон, хотя нет, не надо торопиться, вернее, торопиться-то надо, но только я слишком хорошо помню рассказ Куприна про инженера, который так торопился к своей семье, что попал под медленные колеса поезда в тот момент, когда остались две последние минуты — самые длинные и ненужные во всей дороге… Ох как же я люблю ее, господи! Только я люблю ее такой, какой она была тогда на пирсе — испуганной, моей, до последней капельки моей, и все в ней было открыто и принадлежало мне; и было понятно мне загодя — когда она опечалится, а когда рассмеется, а теперь прошло пять лет, и она все такая же, а может, совсем другая, потому что я другой, и как же нам будет вместе? Говорят, что расставания — проверка любви. Глупость. Какая, к черту, проверка любви! Это ж не контрразведка — это любовь. Здесь все определяет вера. Если хоть раз попробовать проверить любовь так, как мы научились перепроверять преданность, то случится предательство более страшное...
Ну, стой, поезд! Успокойся! Отдышись! Мы ж приехали. Стой. |
